Новый альбом питерских панков ставит многое на свои места, и прежде всего, как ни странно, оставляет саму группу на их законном месте. Почему странно? Потому что в привычном для многих понимании панк-рок это три аккорда, грязные гитары, громкие барабаны и аутентичное гаражное звучание. И этот порядок для многих становится замкнутым кругом, отменяя саму идею свободы. Давшие пьяную присягу на альбомах «Sex Pistols» готовы предать анафеме любого, кто осмелится сделать малейший шаг в сторону. Но это не верность идеалам, это либо прикрытие тупой задницы, либо боязнь выпасть из формата. Так бунтарство проебало смелость. Так нынешний панк-рок стал карикатурой на самого себя.
Так московские «мы-бля-панки» рассказывают с глянцевых страниц восьмиклассницам про контракт на 45-минутный альбом. Но, «раз уж мы-бля-панки, то, записав 48 минут, мы не стали требовать с лейбла денег за лишние три минуты, ведь мы-бля-панки». И восьмиклассницы понимают, что быть панком – это очень смело и очень true.
Лучше бы вообще ничего не записывали, плюшевые симулякры. От ваших записей не крошатся зубы, не сводит мозг, не текут слёзы, не встаёт член. Я испытываю только страшный стыд и непреодолимое омерзение, когда слышу ваши звуки. Тема панк-рока для меня вообще была закрыта долгие годы, благодаря вам, чучелам для ТНТ, пугалам для тупиц. Вы для панк-рока то же самое, что Басков для оперы – стыд и низкосортная шабашка. Вас не пустят на радио, если вы нарушите правила. Вы это знаете и ссыте таких виражей. Но вы не нарушаете не потому, что боитесь, а потому, что не умеете. Поэтому и корявите пизженые у фирмачей хиты и походки.
Вот примерно таким олухом, полагающим, что панк-рок в данной стране - это вышеописанное унылое говно, я стоял у сцены в Балтийском Доме в 2000 году. Там, то ли до, то ли после нас, играли ПТВП. Какое-то безумие, животное, неуправляемое безумие. Я цепенел от восторга и хотел спрятаться от страха. Их записи оказались костлявыми как голод; сырыми, как мясо жертвы, как секс в подъезде. Звук, собранный из бесстрашия. Язык, пропитанный кровью. И абсолютное отсутствие пошлости. Грязи – в избытке; пошлости – нет.
И никакого подражания. Он петь-то не умеет, куда там до подражаний? Тем более, что ему не нравятся чужие образы, ему нравится только энергия. И слова.
Никонову невозможно не поверить, если жаждешь правды. И сразу становишься преданным. А ему не этого надо. Ему нужно лишь успеть сказать о двух вещах: о том, что его страшно заебало, и о том, без чего он не может жить. Больше ничего.
И каждый новый альбом смеётся в лицо твоим привязанностям, плюёт в твою привычку. Купил/скачал/взял послушать/украл новый альбом прожжённого революционера? А нету революционера, влюбился он, весь, без остатка. И музыканты туда же. В их руках теперь не арматура и автоматы, в их руках теперь цветы. На форумах поминки по старым ПТВП, а в реалке парни уже шлёпают следующую запись, от которой заверещат пуще прежнего приверженцы живого звука, староверы-трёхаккордники.
Пока кто-то носится с таймером за контрактами, пацаны тихонько садятся в студию попроще и за два дня, чтоб уложиться в двести баксов (больше – нету) записывают всё, что накопилось. Невзирая на «не сезон», отсутствие промо и ещё какие-то «сложности судьбы». Потому что другое новое на подходе и надо успеть избавиться от этого старого, того, что для всех станет новым.
Вот и последний альбом. «Порядок вещей» являет нам порядок, ставший теперь привычным: главная надежда и опора отечественного панк-рока опять вытирает ноги об его пресловутые традиции. Для надёжности обулись сразу во всё: электроника, индастриал, краут, панк, новая волна, старая волна, пост-рок и пост-всё-что-только-можно-придумать. Но в этом нет никакой ярмарочной щедрости: мелодии скупы, но пронзительны; гармонии просты и примитивны, но надёжны как танк. Слова старые, зато пристреляны настолько, что ни одно не пролетает мимо жертвы. Лёха поёт всё ту же свою песню, но с каждым разом она всё громче. Только похожих друг на друга песен на альбоме совсем нет. Что тоже не в традиции.
При всём этом примитивизме, ПТВП большие мастера по части непредсказуемости и попадания в точку. Дыхание перехватывает сплошь и рядом. Сдержанность тут какая-то яростная, тревога – огромная, пульс зашкаливает каждую секунду. Трагедия ест надежду, надежда ест трагедию.
Когда слушаешь эту пластинку, окружающий мир сгущает краски и открывает лицо. Нет прошлых заслуг и потерь, нет будущего с его последствиями, есть только сейчас, вскрытое вечно острым ножом правды и липко пахнущее, когда от страха закрываешь глаза.
И ещё. Мне кажется, что настоящий панк не может быть свято верен трём аккордам и басухе. Вообще ничему, кроме себя. А если это не так, то ну его на хуй, такой панк-рок.
Лёха Никонов - стихи: 