Ответы – Алексей Никонов — поэт, автор песен, лидер группы «Последние танки в Париже».
Беседовали: Илья Лицентов, Павел Ермаков. Объединение «Иная тишина».
Фото – Денис Custp, Кристина Москвина, Анастасия Ноябрьская.
Рады вас видеть, давайте начнем.
ЛН: Присаживайтесь, в ногах правды нет...
Денис: В ногах правды нет, она где-то между.
Весной мы общались про литературу, давай про нее и продолжим. Что в последнее время читал?
ЛН: Я беллетристику сейчас не читаю. Лукач - «Ленин и классовая борьба». Советую еще Гроссмана, «Жизнь и судьба».
В книге Андрея Аствацатурова ты в одной главе упоминаешься интересным образом.
А, это где написано, что я дерьмо жру? Наглая ложь вообще.
Да, при "посвящении" в панки. И ментов постоянно пиздишь.
Да хуй знает, что он там напридумывал. Я это прочитал, и стало странно, что человек, преподающий в Санкт-Петербургском университете Миллера и Джойса, пишет подобную ересь. В таких случаях лучше не писать. Я же не рисую картины. И прозу, если честно, писать не умею - поэтому занимаюсь другими формами.
По-твоему, сейчас форма главенствует над содержанием или содержание над формой?
В разных случаях по-разному. В "Интервью с двумя неизвестными" я исключил форму вообще как элемент художественного творчества. Сейчас в нашей постановке "Медея" (панк-опера, в которой идёт речь о современной политике и революции) форма имеет очень важное значение. Или, например, в "Хардкоре". Мне кажется, в искусстве нет законов, есть только приметы.
Законы пишут критики, постфактум.
Это даже не законы, а какие-то поздние оправдания за то, что не заметили поэта.
А как тебе «Медея» Фон Триера?
Мне не понравилась. Наша постановка больше нравится, хотя она тоже не без изъянов.
А почему ты не ездишь с ней по регионам?
А зачем? Я тут кто? Скромный автор. Там отлично все делают режиссеры. Илона Макарова (исполнительница главной роли) отлично читает, выше всяких похвал, у меня нет никаких претензий. "Медея" - дорогостоящая постановка. По звуку должно быть примерно 30 кВт. Зал и сцена должны быть очень большим, потому что на сцене одновременно находятся 14 человек. И много света необходимо. Это совсем не камерный спектакль. Вообще, мне кажется, проект пора закрывать.
Расскажи о планах в поэзии. Собираешься издавать что-то новое?
Я планирую сборник в 2012 году, он практически готов. Либо начитаю, либо выложу в интернет, либо, если даст господь, издам книгу. Хотелось бы именно "Медею" издать в книге, потому что там очень важны иллюстрации. Их должен написать мой друг-художник, являющийся и одним из действующих лиц этой поэмы. Поэтому я бы желал, чтобы она вышла в виде книги, не учитывая, что с деньгами сейчас не очень все круто. Когда я что-либо дописываю, мне дальнейшая судьба не интересна.
Обычно пишешь начисто?
Нет, почти ничего начисто не пишу. Может быть "Технику быстрого письма" и написал, но я всегда правлю. Вот сейчас приеду домой - мне надо править 6 стихов. Скажем так, за время, прошедшее с "Галлюцинаций", написал около 110-120 стихов. Из них войдет в сборник 50, остальные я выкинул.
Разве не важно состояние текущего момента, слепка настоящего?
Когда как. В "Технике быстрого письма" это было важно. В "Медее" уже не настолько – именно для меня. А то, что я ставлю такие точные даты под стихами - скорее привычка, дурная, которую переняли многие. В "Технике…" я это делал осознанно, чтобы зафиксировать временной отрезок.
Как думаешь, какой процент твоих стихов привязан к дате, а какой уйдет в бесконечность?
Понимаю о чем ты. В принципе я достаточно конъюнктурный поэт. Думаю, в стремлении к бесконечности у меня вряд ли больше одного или двух стихов наберется. На бесконечность я не рассчитываю. Лет триста.
Что можешь сказать о своей целевой аудитории? Она всегда будет состоять из молодежи?
Меня это не волнует, все хорошие поэты были подростковыми поэтами. Знаешь как говорил Пушкин? "Ты прости меня, Господи, стихи должны быть немного глуповатыми".
В этом отличие поэзии от прозы...
Конечно, но не только в этом. Поэзия выше, чем проза. Ты можешь в четырех строчках сказать то, на что писатель тратит два года своей жизни. Скажу вам как человек, пытавшийся писать прозу, это занятие мучительное, и я к этому точно не готов. Хоть я и работал журналистом полтора года, мне поневоле приходилось раз в неделю выдавать страницы материала для выборгской газеты. В стотысячном городе это тяжеловато. Приходилось выдумывать всякую ерунду. Было смешно, но это меня приучило к определенному стилю. К краткости, скажем так.
Предлагали вести колонки в журналах, на сайтах? Побыть колумнистом?
Предлагали, в "Новую газету"(смех). Серьезно говорю.
Но ты не пошёл...
Я же не хочу состоять в клубе самоубийц. Я, конечно, человек с суицидальными наклонностями, но это уже чересчур. Тем более эта газета - либеральная, а к либералам у меня отношение неучтивое (нелиберальное - подсказывает барабанщик).
Лёх, а расскажи что-то сугубо личное про Выборг. Остаточные ощущения от города.
Воспоминания основные из детства и времени, когда мы с группой поднимались. Мы начинали играть в Выборге, вся эта тусовка сформировалась в 90-е. В 97-м году мы с Егором шли с гитарой такой, за 7 рублей, записывать очередной альбом на квартиру к какому-то чудику. Была снежная метель, и Егор мне говорит: "Лех, неужели так будет всегда?" (смеется). Я ему ответил: "Нет, через три года мы будем на Уэмбли".
- А я тебе поверил тогда.
- Так Уэмбли закрыли, блять.
- Но это была метафора же.
- Ну да.
Я недавно приезжал в Выборг и отлично тусанул с другом детства. Считаю, что детство – лучшая пора в жизни человека.
Как отношения в группе?
Егор: Все отлично, у нас с Лехой разница в возрасте 4 года, у остальных побольше. Но это не мешает нам идти одной дорогой.
ЛН: Мы типа рулим, а пацаны черпаки (смеются). Не, это на самом деле хороший союз, потому что у них мозги не замылены, как у нас с Егором, стереотипами. Мы иногда их слушаем, иногда нет. В общем, у нас в группе демократический централизм. Хоть мы и анархисты.
Егор: Все решает Леха.
ЛН: Неправда! Все решается голосованием.
Егор: И поэтому мы вместе.
Лёх, а почему ты в последнее время почти не выступаешь с акустикой?
ЛН: Я почти и не выступал с акустикой, это было дурацкое недоразумение. Да, были квартирники у нас с Бендером, мы с ним сыгрывались, как только он в группу пришёл. Мы сыграли 3 акустики, и с тех пор нас это преследует, как пиздец. Ты видел, что больше всего просмотров в сети а именно акустических? Это печальная хуйня. Зачем мы тогда давали себя снимать? А, тогда интернет не был так сильно прокачен.
Что не так с акустическими выступлениями?
Это срубание бабла. Если мы приезжаем группой, нужно всю группу расселить, накормить, всем аппарат строить, а тут пришел с гитаркой, снял хату за 1000 рублей, зазвал человек 100 по 400 рублей, у тебя в кармане 38000. Живи - не тужи. Я чувствую, что я продаюсь, а я этого не хочу.
По-твоему, тема квартирников осталась в 80-х, когда не было возможности выступать масштабно?
ЛН: Конечно, сейчас у всех есть возможности. Я смотрю на молодые группы, которые рассуждают: «Ну, может сыграем в этом клубе, а может нет…», - да когда мы начинали играть, нас если в клуб пустили – это был праздник, это Новый год был. У новых групп есть установка не играть музло, которое нравится и тебе и слушателю, а заработать этим побольше. Это пиздец. Я был на Украине недавно, сидят там какие-то поэты и обсуждают: «А мне с чтений 25% зарплата», вот. Это барыги.
(декламируя)
Здравствуй, племя молодое, незнакомое
Взгляд решительный, упрямый,
Я такой уже видал,
Когда в жизни той
килограммы покупал
Это взгляд дельца, барыги…
У меня стихотворение об этом есть. Я их всех изобличу. У меня новый сборник выйдет, расскажу им, блядь. Лично я зарабатываю больше стихами, музыкой-то много не заработаешь. Дэн – звукорежиссер, Егор видео снимает. Если бы мы пытались заработать на одной музыке, то уже сошли с ума. Мы некоммерческий проект.
В Питере сейчас происходит много чтений поэтических в разных местах. Там приходят друзья поэтов, поэты слушают стихи друг друга, и это - то же самое, что джаз. Каждый играет сам для себя, ловит кайф, а до слушателей всем похуй.
Так что в поэте самое главное?
Новый язык, умение сказать одним предложением больше чем двадцатью и то, что называют талантом. Хотя талант состоит всего лишь из трех вещей: такт, воля и много рефлексии. Путь поэта делится на три части. Сначала ты доказываешь, что являешься поэтом. Повторяешь всем: я поэт, я поэт… Большинство на этом сваливаются. Ты должен предъявлять свой мир, рассказывать о нем новым языком. А потом наступает третий этап, самый главный, когда тебя перестают понимать современники. Это значит, что я вступил в бесконечность. Со мной пока этого не произошло. Я уверен, что где-то сидят люди, пишущие в 500 раз лучше меня, но им нет дела до интернета, саморекламы. Я же, как ученик футуристов и московских концептуалистов 60-х считаю, что пиар занимает важное место в поэзии. По крайней мере, на начальном этапе. Есть люди, которые на все это не обращают внимания. Например, Соломенные Еноты, Борис Усов. Отличная группа. Единственный, пожалуй, в России музыкант, тексты которого являются стихами. К тому же любой текст возьмешь – смешно читать. И мои, они достаточно наивные. Еще раз, я считаю, что если стихи должны быть глуповатыми, то уж песни – совсем глупыми. Нужно себя занижать. В этом смысле Майк Науменко был очень крутым музыкантом. Он не был дураком, но его песни совершенно простые.
Твой любимый художник - Делакруа?
Нет, Сезанн. В 32 года может мне и нравился Делакруа, а сейчас я думаю немного дальше. Кто еще? Малевич нравится.
Откуда любовь к авангарду?
У меня нет любви к авангарду. Просто Малевич фигура гораздо бОльшая, чем авангардный художник. Кто еще? Клод Лорен, Веронезе, Тициан, Микеланджело. В общем, у меня достаточно заурядный вкус.
Классицизм?
Нет, классицизм - это ублюдочный стиль, совсем другое. То, что рисовали несчастные французы в 18 веке.
"Эпоха Возрождения".
Думаю, и Микеланжелло с Рафаэлем не имели никакого отношения к терминам "Возрождение", "Ренессанс". У каждого был совершенно отдельный художественный мир и философия, а то, что они прибегали к античности, - это был для них трамплин, если хочешь, для того, чтобы что-то под ногами почувствовать. Так же и меня многие обвиняют в постмодернизме. Но если я использую в стихах некие цитаты, то не в качестве осмеяния или игры сочетаний, а в качестве подпорки. Зачем изобретать велосипед?
Иногда и не думаешь кого-то копировать, а тебе говорят: вот это взято у Бродского... Вплоть до банальной рифмы.
Я Бродским не пользуюсь. Вообще, у меня есть пародия на Бродского, стихотворение "Плагиат", но оно еще не вышло. Там я использую гораздо менее известных широкой публике поэтов: Смелякова, Мартынова, Слуцкого, Верлена. Вилкнера. Эти намёки я оставляю для себя и не претендую на то, чтобы их кто-то понял.
По-твоему, человек кому-нибудь что-то должен вообще? Или только себе?
Нет, конечно, и Богу, и себе, и судьбе. Как говорили греки: Либо ты сам управляешь судьбой, либо она пинает тебя под жопу. В этом отношении – должен. Но этот долг, по Канту, - осознанная необходимость. Если не хочешь этого делать, можешь остаться подъездной плесенью. Ты можешь сделать выбор, шагнуть в неизвестность. Разве я знал, что там будет, когда начинал стихи писать? Или Дэнчик, когда в барабаны стучать начал, он думал, что будет сейчас сидеть в Рязани и чертить?
Но ты не мог не писать, тебя перло.
Да, естественно. Да я и сейчас не могу не писать, в петлю лезу. Я три недели не писал ничего. На репетиции мы сочинили две песни. Надо расставлять приоритеты, а первым стоит альбом. Доделать «Медею». А новый альбом все изменит. Мы взяли на вооружение новый стиль. Во всех смыслах. Нет, говорить об этом рано, потому что мы сами еще не до конца все знаем. Одно скажу точно – он не будет таким романтичным и идеалистическим, скорее реалистическим и нонконформистским.
Как «Репортаж с петлей на шее»?
Нет, «Репортаж с петлей на шее» был все-таки альбомом, записанным за три дня, и это был не совсем альбом. Скорее EP. Несвязанные друг с другом песни, они не могли быть ни в одном альбоме. Би-сайды считай. Внебрачные дети.
Вообще тех денег, что приносят концерты, продажи дисков, хватает, чтобы записать новый материал?
Стоп-стоп. У нас нет денег с продажи дисков. Мы их не продаем. А к тем, что продавались где-то, мы отношения не имеем. Официально мы получили однажды пять тысяч рублей за то, что нас выпустили на кассетах. И за «Зеркало» нам заплатили столько же, сколько мы отдали за запись. Вышли в ноль. Что касается стихов, две тысячи экземпляров «Нулевых» разошлись за год.
Почему нет переизданий сборника?
Я не хочу барыжить книжками. Пусть лучше люди напечатают сами, так же это просто. И поставили себе на полку.
Бывает же фетиш, взять в руки оригинальную книгу…
Я же не проститутка, чтобы фетишистов удовлетворять.
Все кого-то удовлетворяют в этой жизни.
Ну, кроме меня.
Лучше старый добрый самиздат?
Да все равно, если честно, DIY или мэйджор-лэйблы, мне все это безразлично. Мне главное – то, что я написал, а не в каком виде это издастся. Пусть это будет крупное издательство.
По-твоему, идет сейчас такое нагнетение, когда люди всё больше ударяются в марксистскую идеологию?
Да, это очевидно.
Общество потребления постепенно себя исчерпывает?
Миром владеют корпорации, ведутся капиталистические войны. Все, что было сказано в «Капитале» - на лицо. Другой вопрос, что нужно по-новому пересматривать опыт СССР, разрабатывать новую тактику. Но это дело не поэтов.
Ты СССР застал. Приятные были ощущения?
Отличные.
Потому что детство было или СССР?
Потому что детство было. Я могу только по себе судить. У меня оно было счастливое. Хоть я и вырос в рабочей семье, мы по углю ползали…И жрать иногда не было. Неважно. Нет, при коммунистах всегда есть было, а потом было сложнее. И барыжить приходилось. Но это все ерунда. Для меня это было нормой, и я не оценивал это, как что-то нездоровое.
Скоро, 4 декабря, будут выборы. Пойдешь?
Нет, конечно. Я не принимаю участия в шапито никогда. Зачем? И в жюри никакие не вхожу. Это смешно. В принципе выборы – это чушь. Лотерея, которая ничего не решает. Выбирают царя, и что? Ты же знаешь, что у нас только две кандидатуры. Вернее, одна. Футбол в одни ворота.
А ты замечаешь, как меняется отношение людей к тем, кто сидит сверху?
Молодежь стала более политизированная и идеалистичная. Это хороший знак. Революция скоро.
Или эволюция?
Я не верю в эволюцию. Это термин Дарвина. Ты веришь, что произошёл от обезьяны? От нее произошёл только один человек – Дарвин. Он в этом признался, написал про это целый труд. Флаг ему в руки. Я-то здесь причём? Фрейд тоже написал историю своей болезни и быстро навязал ее всем. Но почему я должен в это верить?
А сам не посещал психоаналитика?
Я не хожу в шапито, уже сказал. Ненавижу цирк с детства, там воняет лошадиным дерьмом. Я поразился, когда в детстве впервые пришел в цирк, думал, что мне там будет круто. А там сильно воняло. То же самое на выборах. На выборах свиньи.
Человек может в принципе отделиться от социума?
Конечно. В этом и есть свобода.
А как же рамки? Когда тебя схватят…
Когда схватят, там и будем разбираться. «Тюрьма – не хуй, садись – не бойся».
Что можешь сказать о людях вообще? Все склонны генетически к деструктивности?
Люди склонны убивать друг друга. Это их хобби. Им это нравится. Думаю, люди делятся на два вида: разрушителей и созидателей. Об этом говорил Ницше: либо дионисическое, либо аполлоническое начало в человеке. Смотрели «Убить Билла»? Там в конце есть сцена: «Ты хотела продавать грампластинки? Но убийца не может продавать грампластинки и человек, продающий грампластинки, не может быть убийцей». Вот и всё, очень просто. Я себя отношу к первому разряду. К дионисическому плану.
А легко определять людей по такому принципу?
Мне - да. У меня эпилепсия, я больной человек. Мне проще. Знаешь, как говорил Достоевский: «Больные ближе к истине, чем здоровые».
Спасибо за искренние ответы!
Записано 23 сентября 2011 г., клуб «Дом культуры» (Рязань)
Лёха Никонов - стихи: 